Свободный сделает больше и лучше
Избавив университеты от мелочной опеки, государство с их помощью сможет быстро прийти к экономике знаний
Новый учебный год ректор Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники Анатолий Кобзев встречает с двойственным чувством. С одной стороны, в последнее время (впрочем, как и в предыдущие шесть-семь лет) вуз уверенно поднимался по ступенькам роста. ТУСУР прибавил практически по всем показателям, чем еще раз подтвердил репутацию динамично развивающегося вуза, одного из ведущих в стране. Можно было бы перечислить его достижения, но наиболее ярко о них говорит то, что в прошлом году ТУСУР победил в конкурсе вузовских инновационных программ в рамках приоритетного национального проекта «Образование», получив в числе 17 самых продвинутых вузов страны статус инновационного университета. Благодаря победе во всероссийском конкурсе, материальная база ТУСУР почти утроилась, и у вуза появилась возможность, как заметил ректор, - «скачком рвануть вперед».
С другой стороны - вопрос: удастся ли это, а если удастся, то какой кровью? Чем самостоятельнее становится университет, чем быстрее он движется вперед, тем острее ощущает сопротивление внешней среды. Возникает все больше непреодолимых запретов, ограничений, становятся менее «проходимыми» старые преграды.
Поэтому, решает Анатолий Васильевич, сегодня речь пойдет не столько о достижениях и планах вуза, сколько о проблемах, которые стали серьезным препятствием для перехода ТУСУР и других перспективных университетов страны на качественно новый уровень развития. И о том, что следовало бы сделать для их решения.
Начинает ректор с самого наболевшего:
- После того, как мы выиграли конкурс, на нас буквально свалился сонм проверяющих из различных контролирующих органов. Всерьез заниматься выполнением заключенного с государством контракта некогда. Знаю, что такая же ситуация и у других вузов-победителей инновационного проекта. Нам начинают доказывать, что почти всё мы делаем не то и не так, а чего-то вообще не должны делать. Но мы ведь выиграли потому, что наши программы признаны нужными для России и получили высокую оценку квалифицированных экспертов, в том числе и по тем параметрам, которые мы предложили для их выполнения. Теперь нам предлагают играть не по нашим, а по каким-то другим правилам, совершенно не согласующимся с принципами рыночной экономики.
- Например?
- Например, в случае со Студенческим бизнес-инкубатором, организованным на базе нашего университета. Идея его создания, его первые шаги и успехи привлекли к нему большое внимание, были по достоинству оценены. Появились последователи в России. Зарубежные специалисты, познакомившись с нашим опытом, решили, что он может быть полезен и для них. Инновационная образовательная программа, которая принесла ТУСУР победу в конкурсе престижнейшего проекта, носит название «Разработка и внедрение в практику системы подготовки специалистов, обеспечивающей генерацию новой массовой волны предпринимателей наукоемкого бизнеса». Студенческий бизнес-инкубатор - одно из основных звеньев этой программы. Старшекурсники, аспиранты, недавние выпускники вуза осваивают здесь с помощью опытных наставников азы предпринимательства, учатся самостоятельно вести дело в условиях жесткой конкуренции. Первый шаг к самостоятельности - оформление статуса юридического лица. Подчеркиваю - первый! Народившаяся фирма, состоящая из студентов или вчерашних выпускников, - еще не полноценный игрок на рынке. В интересах государства - опекать этих неоперившихся птенцов какое-то время, пока не наберутся опыта и сил, чтобы «встать на крыло». ТУСУР берет на себя эту заботу: предоставляет помещение и рабочие места, некоторые услуги, первоклассное оборудование - все это без оплаты. Иначе какой же это инкубатор? Но, поступая так, мы вступаем в жесткую конфронтацию с законодательством. Согласно ему, зарегистрировавшись, фирма тут же должна платить за аренду, отчислять налоги, делать то и не делать этого. А у нее еще - ни денег, ни опыта. Мы уже имеем массу претензий от прокуратуры, которая требует выгнать начинающих предпринимателей из инкубатора. Между тем в странах, где реально заботятся о развитии экономики, фирмы, которые находятся под опекой бизнес-инкубаторов, от арендной платы освобождаются. А у наших государственных чиновников любое проявление предпринимательской деятельности вызывает подозрение и желание поставить частокол преград. Мы это чувствуем на каждом шагу, не только в случае со Студенческим бизнес-инкубатором.
- Может быть, это связано с ощущением в обществе, что размах предпринимательской активности пора ограничивать? Что слишком много «дельцов» у нас развелось?
- О чем вы говорите? В России с предпринимательством ситуация крайне неблагополучная, можно сказать, катастрофическая. Особенно удручающая картина в сфере наукоемкого бизнеса: если равняться на среднеевропейские показатели, то у нас занятых этим делом предпринимательских структур должно быть… в 100 раз больше! В Томске ситуация несколько лучше, чем по России. Из нужных нам не менее 14 тысяч, здесь имеется 500 наукоемких фирм. Это не в 100, а в 28 раз меньше. Но в нашем благополучном Томске в сфере наукоемкого бизнеса сейчас генерируется примерно 50 фирм в год. Легко посчитать, что при таком раскладе эти нужные сегодня 14 тысяч у нас будут… через 270 лет. А что говорить обо всей России?
Если с этим смириться, то надо признать, что переход к экономике знаний, который президент, как известно, назвал жизненно важным вопросом для России, - лишь голубая мечта, скрытая от нас за горизонтом.
- Простите, как-то неожиданно экономика знаний оказалось в прямой зависимости от роста числа бизнес-структур. Разве не главные здесь - научно-исследовательские институты и образовательные учреждения, в частности университеты?
- О роли университетов я еще скажу. А пока напомню старую истину: теория без практики мертва. Она применима и к нашей теме. Это хорошо понимали еще в СССР. Тогда постоянно вели речь о необходимости «скорейшего внедрения научных достижений в практику». Сейчас говорят о коммерциализации разработок. Это сугубо предпринимательская сфера деятельности. Никто кроме них не сможет быстро распространить, сделать повседневными самые перспективные новшества. Например, те же нанотехнологии, другие инновационные разработки, освоение которых и позволяет перейти от сырьевой экономики к экономике знаний. Но вот беда - первый мощный всплеск интереса какой-то части общества к занятию бизнесом прошел. Сейчас предпринимателями становятся менее охотно. И прирост числа фирм совсем не тот, что создает условия для перехода России в число государств, где знания стали самым эффективным двигателем экономики.
- Мы, кажется, подошли к той черте, за которой по законам жанра должен последовать вопрос: что же делать? Подозреваю, у вас готов ответ.
- Ответ готов давно. И не я его нашел. Преимущество России в том, что нам не надо ничего изобретать. В такой ситуации в разное время оказывались многие страны: Япония, Германия, Тайвань, Южная Корея, все «южноазиатские тигры». Исходные обстоятельства у каждой из них были ничуть не лучше, чем у России. Прорыв, который эти страны совершали к сфере наукоемкого бизнеса, длился 20-25 лет. Нам надо учесть этот опыт, взять его за основу, адаптировав, конечно, к нашим особенностям. Если мы будем хорошими учениками, то нам потребуется не 270, а, скажем, 27 лет. Чтобы обеспечить условия для бурного, почти скачкообразного развития, эти страны постарались в массовом порядке вовлечь население в орбиту наукоемкого бизнеса. Создали ему привлекательный имидж, льготные условия. Многие страны первые пять лет не берут налогов с предпринимателей, начинающих работать в этой сфере. В Индии, которая как раз сейчас совершает такой рывок, наукоемкий бизнес вообще налогами не облагается. И, конечно, во всех этих странах создавали среду бизнесинкубирования, то есть государство формировало мощные структуры, где терпеливо взращивало огромное количество малых фирм, которые потом становились на ноги, уходили в свободное плавание, освобождая место для других. Благодаря такой политике, генерация предпринимательских коллективов шла непрерывно и небывалыми темпами.
Но вот что для нас здесь самое важное: во главе этого процесса стояли университеты, такие как Оксфордский, Гарвардский, Стенфордский или Массачусетский институт технологий. Они были питательной средой наукоемкого бизнеса, сделавшего знаменитыми Силиконовую долину в США и другие всемирно известные центры прорывных технологий. Неудивительно, что ведущие страны стремятся поддерживать университеты, уважают их традиционную автономность. Ни в одной из них нет правила, что вуз должен быть строго бюджетным учреждением. В порядке вещей, когда университет получает 30% средств от государства, остальные зарабатывает самостоятельно. Эти 30% не дают государству права диктовать вузу свои условия. В Великобритании для того, чтобы вмешаться во внутренние дела университета, требуется особое разрешение парламента. Что касается России, то наши вузы, как известно, выжили в 1990-е годы потому, что по Закону об образовании им разрешалось иметь внебюджетный баланс и право распоряжаться им. Признавалась особая роль вузов по отношению к другим бюджетным организациям. Используя, в частности, эти возможности, ТУСУР стал тем, чем он является сегодня, - одним из ведущих вузов России. Львиная доля средств, которая идет на развитие университета и другие нужды, - внебюджетная. Вклад федеральной казны - 23 процента. Казалось бы, государство должно только радоваться этому. А у нас требуют отчета за каждую копейку. Мы месяцами проводим платежи, хотя в нормальном бизнесе это делается за секунду. Университеты, как и другие бюджетные учреждения, становятся медлительными монстрами. Мы упускаем выгодные контракты, срываются поездки наших ученых и студентов за рубеж, а оттуда не могут в нужное для нас время приехать специалисты, которых мы приглашаем читать лекции или вести учебные курсы. Каждое лето проблема проблем - найти деньги, чтобы выдать отпускные преподавателям и сотрудникам. Но и это еще не все. Есть идея все внебюджетные средства вузов забирать в Москву, которая будет распределять их по своему усмотрению. По развитию университетов, по вузовской науке такие действия нанесут серьезный удар. Заказчики сто раз подумают, платить ли за разработку деньги, если они пойдут не напрямую к исполнителю, а в центр и неизвестно - вернутся ли обратно. Вузовская хоздоговорная наука в этом случае может быть загублена на корню. Но теперь вообще говорят: госбюджетные структуры не должны заниматься предпринимательством. Министерство внутренних дел, возможно, действительно не должно, но для вузов такие условия - смерти подобны. Даже в СССР хоздоговорная тематика поощрялась. А нас в рыночной среде загоняют в нерыночные условия.
- Так что же все-таки нужно, по вашему мнению, чтобы переломить ситуацию, чтобы и у нас все завертелось в нужном направлении, а не в обратную сторону?
- Ничего не изменится до тех пор, пока за всем будут только слова «пора переходить к экономике знаний». Надо принять программу такого перехода. Она должна стать крупнейшим национальным проектом. Важно предусмотреть все - от современных схем управления до таких «мелочей», как формирование в массовом сознании положительного имиджа предпринимателя. Это особая задача для государства, и только ему она под силу. Для создания такого имиджа следует вкладывать значительные средства, чтобы поднять на это дело СМИ, образовать фонды, вовлечь в процесс миллионы и миллионы людей. Иначе у нас по-прежнему одной из главных забот о благе государства будет создание контролирующих структур и принятие всякого рода ограничительных мер, а не практическая помощь тем, кто приносит реальную пользу стране.
Может быть, повторюсь, но в числе основных задач должно быть возвращение университетам утраченной ими самостоятельности, свободы в предпринимательской деятельности при условии обязательного соблюдения государственных образовательных стандартов. В Бюджетном кодексе РФ надо оговорить право университетов на двухсекторную экономику, то есть такую, где сосуществуют рыночное и государственно-плановое регулирование. Российской академии наук удалось, как известно, отстоять такое право. Для университетов оно не менее значимо. Равно как и для всей страны: в решении жизненно важной национальной задачи они призваны сыграть едва ли не главную роль.
Надеюсь, процесс пойдет в нужном направлении. В начале нового учебного года очень хотелось бы верить, что не за горами время, когда ТУСУР, другие отечественные университеты смогут почувствовать плоды этого процесса.
